Часть воспитания

– В нашей семье всегда звучала музыка. Дед играл на гармошке, взрослые пели, а мы, дети, подпевали, танцевали, устраивали домашние представления. Гармошка, с которой дед прошел всю войну, до сих пор хранится как фамильная реликвия. В семье многие окончили музыкальную школу, поэтому музыкальное образование воспринималось как необходимая часть детского воспитания. У меня были довольно средние музыкальные способности – ни абсолютного слуха, ни феноменальной памяти. Но мне повезло попасть в бережные руки опытных преподавателей – к Елене Александровне Гинзбург по сольфеджио и к Ольге Борисовне Матвеичевой по фортепиано. Композицию в школе вел замечательный композитор Андрей Валерьевич Зеленский. В семь лет мы начали с ним сочинять музыку, и тогда же я решила, что обязательно стану композитором. Композиция была естественным продолжением других предметов – изучать теорию с творческой точки зрения намного интереснее. К тому же свои произведения надо было уметь записывать и играть. В нашей школе царила какая-то необыкновенная творческая атмосфера – на концертах мы исполняли свою музыку, музыку Андрея Валерьевича и других нижегородских композиторов. Общение с замечательными преподавателями, увлеченными музыкантами, дружелюбная обстановка – все это и способствовало желанию творить.

Самосовершенствование бесконечно

– Как определился твой жизненный путь в выборе профессии?

– Непросто. Музыканты учатся долго: восемь лет в музыкальной школе, четыре – в училище, пять – в консерватории, еще два – в ассистентуре. Наше обучение не завершается с получением диплома о высшем образовании – процесс самосовершенствования бесконечен. Наверное, я счастливый человек, потому что жизнь всегда направляет меня к прекрасным учителям. В консерватории я занималась в классе профессора Бориса Семеновича Гецелева. Преподавать композицию необычайно сложно. Нужно обладать широчайшим кругозором, ориентироваться в разных музыкальных стилях, чувствовать и понимать общие музыкальные закономерности и видеть суть любого музыкального замысла, при этом быть максимально объективным и деликатным – ведь очень легко задеть критикой начинающего композитора. Борис Семенович, безусловно, обладал всеми перечисленными профессиональными качествами. Для меня он – настоящий учитель и наставник. Тем не менее траектория моего профессионального пути была довольно сложной. После консерватории был долгий период – 10 лет – без композиции. А возвращение в классическую музыку произошло, как ни странно, через музыку эстрадную – несколько лет я работала звукорежиссером и композитором в студии «Музыка НН» Евгения Афраймовича. Пришлось научиться делать рекламу, аранжировки, освоить музыкальный софт, изучить разные направления неакадемической музыки – очень хороший опыт. Тогда же я придумала курс теории музыки для взрослых людей, которые осваивали звукорежиссуру. И так постепенно педагогическая деятельность привела меня обратно в музыкальную школу и в ассистентуру-стажировку в консерватории.

Щадящее образование

– Музыкальная школа – какие тенденции ты видишь? Велик ли конкурс? Поддерживаются ли творческие (сочинительские) способности у детей?

– Конкурс большой, в основном на популярные инструменты – фортепиано и гитару. Но и в целом спрос на музыкальное образование сейчас превосходит возможности музыкальных школ. У нас в стране сложилась очень хорошая система музыкальной педагогики. Дети действительно развиваются творчески в музыкальной школе. У них есть возможность музицировать сольно и в оркестре, заниматься композицией, импровизацией и даже цифровым инструментом – для этого предусмотрены часы. Смысл обучения детей музыке как раз и заключается в том, чтобы раскрывать творческие способности, вдохновлять на активное музицирование, воспитывать грамотного слушателя.

Обучение в музыкальной школе очень насыщенное и предполагает ежедневные занятия за инструментом, особенно на предпрофессиональных программах. Это можно сравнить с ежедневными тренировками в спортивной школе. Далеко не все дети и родители готовы к такому – большинство заинтересовано в общем развитии. Не могу не сказать о том, к чему отношусь крайне негативно, – о ФГТ, федеральных государственных требованиях. Это стандарты, по которым определяется качество обучения. Стандартизация для меня страшное слово, особенно если речь идет о детях и о музыке. На мой взгляд, данная система совершенно неприемлема в сфере творческого образования, по крайней мере на начальном этапе. Подобные требования имеет смысл вводить на уровне профессионального обучения. Но если речь идет об общем развитии – а 90% детей приходят в музыкальную школу за этим, – какие могут быть стандарты? Особенность музыкального образования – высокая степень индивидуального подхода к каждому ребенку. Каждый ученик идет по программе в своем темпе, согласно своим возможностям, талантам, темпераменту. А выпускной экзамен должен демонстрировать все, чему он научился, без привязки к жестким критериям. Находясь под прессингом бесконечных требований, – в обычной школе и в музыкальной, дети начинают многое выполнять для галочки либо тонут в потоке учебных задач. В гонке за государственными стандартами страдает и детское здоровье – физическое, психическое. Будучи мамой двух детей, представляю, какие нагрузки получают дети в общеобразовательной школе по каждому предмету. Добавьте к этому еще 4–5 дисциплин музыкальной школы. Дополнительное образование все-таки должно быть щадящим, бережным.

Беседовала Марина Кулакова

Фото из открытых источников