Абрамов городок

Интерес к истории Нижнего Новгорода в связи с недавним широкомасштабным празднованием 800-летия города вырос многократно. Изучают истории улиц, домов, кварталов, памятники старины. Открываются любопытные, занимательные факты. К их числу можно отнести новое исследование краеведа, историка, профессора ННГУ им. Лобачевского Федора Александровича Селезнева о существовании на территории современного Нижнего Новгорода Абрамова городка. Соответствующая статья опубликована в книге «Легенды и были нижегородской старины». Презентуя новый сборник, Федор Селезнев подробно остановился на теме «О булгарском городе – предшественнике Нижнего Новгорода». В монографии проверяется догадка великого русского историка В. Н. Татищева о булгарском городе на месте Нижнего Новгорода.

Анализируется версия известного нижегородского краеведа Н. И. Храмцовского о том, что на месте Нижнего Новгорода находился городок мордовского предводителя Абрама (Ибрагима).

Как известно, Лаврентьевская летопись в 1221 году сообщает, что великий князь Юрий Всеволодович «заложи градъ на усть Окы и нарече ему имя Новыградъ». О том, что на этом месте ранее находился булгарский город, в летописи ничего не говорится. «Тем не менее историк XVIII века В. Н. Татищев выступил с утверждением, что на месте города, поставленного в 1221 году князем Юрием Всеволодовичем, прежде был «град болгарский», – говорит Федор Селезнев. – Специалисты знают, что в сочинениях Татищева есть и другие, не подтвержденные иными источниками сведения».

Проанализировав несколько фактов Лаврентьевской и других летописей, автор научного изыскания Федор Селезнев приходит к выводу, что булгарский город «ни при каких раскладах на слиянии Оки и Волги стоять не мог». Наибольший интерес, по мнению Федора Селезнева, вызывает версия Н. И. Храмцовского о существовании на месте Нижнего Новгорода Абрамова городка.

От консерватории до усадьбы Рукавишникова

«О существовании городка мы впервые узнаем от Н. И. Храмцовского, – рассказал читателям Федор Селезнев на презентации книги. – Храмцовский пересказывает легенду, слышанную им от какого-то «любителя старины», что на месте Нижнего Новгорода находился городок мордовского предводителя Абрама или Ибрагима. Его будто бы разорил Мстислав. Под любителем старины Храмцовский, справедливо предположить, имел в виду Мельникова-Печерского. Действительно, легенда об Абрамовом городке известна нижегородским краеведам со слов этого писателя. В своих «Очерках мордвы» Мельников-Печерский упоминает предание: «…из-за Кудьмы-реки мордвин Абрамка пришел на устье Оки и поселился на Дятловых горах, поросших дремучим лесом… Было у него четырнадцать сыновей и три дочери, и построил Абрамка семнадцать домов». Это и был «Абрамов городок».

Дальше профессор Селезнев рассказывает: «Откуда же Мельников-Печерский взял легенду об Абрамове городке? П. И. Мельников признает, что названное «русское предание» ему «не случалось видеть в старописьменных книгах». Это – устный «местный рассказ». Причем сложился он, несомненно, в Нижнем Новгороде – там очень много деталей, указывающих на конкретные места в городе, в частности на «архиерейский дом» (современное здание консерватории). Именно на этом месте Абрамка построил семнадцать домов. Это исторический центр Н. Новгорода (ул. Пискунова, д. 40). «Абрамка укрепил свой городок, обнес его тыном и валами», – говорится далее в легенде. И еще несколько подробностей: «В городке своем Абрамка устроил двое ворот: одни с южной стороны вала, широкие, с дубовыми растворами, и завалил их землей; другие – Тайницкие, у Коровьего взвоза, на север, из которых ходили за водой на Волгу».

Коровий взвоз

«Коровий взвоз» – исторически существовавший топоним. Упоминается в Писцовой книге XVIII века. Согласно этому надежному источнику, на месте выхода на волжский откос улицы Пискунова стояла башня дерево-земляного острога, а в ней были проезжие ворота. Сразу за острожной башней с откоса сбегал Коровий взвоз – спуск в Волге». «А теперь важная информация об Абрамке, – продолжает разговор Федор Александрович. – Оказывается, он был «панком». Далее в легенде говорится, что к Абрамову городку подошли русские. Правда, возглавлял их почему-то некий «мурза». От мурзы последовало требование к Абрамке: «Уйди ты от устья Оки и давай князю нашему дань». Абрамка объяснил, что он только выборный «панок» и не может один решать такие вопросы. Мурза дал Абрамке четыре дня на раздумье. На четвертый день установленного срока Абрамка велел раскопать засыпанные землей ворота, и осажденные совершили вылазку. В этом бою Абрамка погиб. Погиб и «мурза».

«Итак, ядром легенды является информация о том, что «панок» Абрамка построил дерево-земляную крепость, топография которой точно соответствует нижегородским реалиям, а ее осаждал «мурза», – рассуждает профессор Селезнев. – Могло ли что-то подобное иметь место в действительности? Да, могло, причем в четко очерченный исторический период, а именно между 1500 и 1506 годами».

Панская слобода

Читаем в исследовании Федора Селезнева: «В Кратком Московском летописце конца XVII века говорится о том, что «Лета 7009-го году сентября в 1 день заложили делать Нижний Новград, вначале Тверскую башню». Речь идет о крепости в Нижнем Новгороде (видимо, дерево-земляной – будь она каменной, летописец бы не преминул это отметить). Ее начали строить 1 сентября 1500 года с Тверской башни. Такое название башня, видимо, получила от тверской рати, входившей в состав общерусского войска в битве с литовцами при реке Ведрошь. В этом сражении, состоявшемся в июле 1500 года, решающую роль сыграл выдающийся полководец Даниил Щеня, командовавший «Тверской силой». Он пленил несколько сот литовцев и, как сообщает «Казанский летописец», привел в Нижний Новгород. Видимо, с их помощью в Нижнем Новгороде и стали возводить новую крепость. В 1505 году она выдержала осаду казанского хана Мухаммеда-Эмина и его шурина (внимание!) – ногайского мурзы. Литовские пленники, умевшие хорошо обращаться с огнестрельным оружием, сыграли решающую роль в спасении города. В награду за свой подвиг все они получили свободу. Но мало кто из них ушел в свою землю. Многие остались в Нижнем Новгороде.

Литовцы построили дома на волжском откосе у Коровьего взвоза. Так в городе возникла Панская слобода. Она находилась на месте нынешнего Александровского сада.

Литовский панок и русский мурза

«Паны, – объясняет Даль в своем словаре, – в разных русских губерниях ляхи и литва, переселенные в давние войны в виде ссылки». В этой же словарной статье великий лексикограф объясняет, кто такие «панки»: если пан – барин, боярин, то панок – «полупан, небольшой». Правда, здесь Даль приводит и другое значение указанного понятия: панки – «забытые потомки мордовских князей, как мурзы у татар». Без сомнения, такое толкование слова «панки» Далю сообщил его друг Мельников-Печерский. Но то предание, которое записал Мельников, уже успело за триста лет утратить изначальный смысл. По нашему мнению, в его первом варианте панок Абрамка был литовским пленником, а не мордвином, поскольку слово «панок» – чисто славянское, характерное для великого княжества Литовского. Определение «панок» указывает на то, что Абрамка не принадлежал к литовской знати, а был «полупаном». Об этом же говорит и уменьшительный характер имени «Абрамка» вместо «Абрам».

Федор Селезнев в своих рассуждениях делает вывод, что Абрамка – белорус или смолянин, который оказался среди литовских пленников Даниила Щени и стал их выборным представителем или начальником – панком. «Теперь обратимся к анализу самого имени Абрам. Для мордвы оно нехарактерно, даже после принятия православия, а в XII веке существование мордвина Абрамки невероятно, – говорит Селезнев, – Зато среди русского населения библейское имя Авраамий в разных вариантах было не такой уж редкостью. От этого имени и получил название Абрамов городок. Он был построен в начале XVI века и не мог быть булгарским предшественником Нижнего Новгорода. Но вполне мог существовать».

Справка

Федор Александрович Селезнев – профессор ННГУ им. Лобачевского, доктор исторических наук, председатель общества «Нижегородский краевед». Лауреат премии Нижнего Новгорода в номинации «Краеведение» (2003, 2012), в номинации «Образование» (2018) и в номинации «Литература» (2020).

Елена Анисимова

Фото автора и Алексея Манянина